Куц Владимир Семёнович родился в 1950 году на Глуботчине. Закончил школу мор­ского образования (г. Балтийск), военно-морское училище (г. Киев), Московский юри­дический институт. Работал в гражданском флоте, 12 лет служил на атомных подводных лодках ВМФ. Затем – ведущий юрисконсульт, частный адвокат, преподаватель права в университете. Печатался в СМИ и во многих коллективных сборниках. Автор книги поэзии “Круговорот”. Член Белорусского литературного союза “Полоцкая ветвь”.

 

"А пока – земные ждут дела...”

Здесь сплетенье дорог

 

Торжества пирамид

В этом городе нет,

Но он древность хранит

С незапамятных лет.

 

Просвещенью пролог

Был в столетиях он:

Здесь сплетенье дорог,

Где бродил Симеон.

 

Через терни и риск

Шёл к бессмертью в веках

Просветитель Франциск

С мудрой книгой в руках.

 

Чтобы вера спасла

Святость полоцких мест,

Евфросинья несла

Людям праведный крест.

 

Им Господь осенил

Их отеческий кров,

Чтоб народ сохранил

Подвиг ратных боёв.

 

Князь великий Всеслав

Слыл грозою врагов –

Славный город спасал

От беды и оков.

 

И набат тот звучит

Через тысячу лет.

Боль Рогнеды кричит

Как призыв против бед,

Чтоб небесная высь

Не тонула во мгле…

 

…Человек, поклонись

Этой древней земле!

 

 

Кредо

 

У нас встречаются поэты,

Я здесь судить их не берусь,

Строчат крикливые куплеты,

Как дорога им Беларусь.

 

У них своё на это кредо,

Но я им вторить не хочу,

Хоть Родине не меньше предан, –

И всё ж об этом не кричу.

 

Я опишу без вскриков сочных

Её красу и добрый люд,

Тогда любовь мою межстрочно

Вполне читатели поймут.

 

 

Сбегу…

 

Гудит железная дорога –

Поёт привычный свой мотив.

Стою в раздумье у порога,

Порывы странствий укротив.

 

А рельсы лентою блестящей

Меня зовут куда-то вдаль…

Как домосед, в окно смотрящий,

Я шлю вдогонку им печаль.

 

Неужто я прирос к порогу?

Ведь по натуре я упрям…

Прощай, уют, – сбегу, ей-богу,

По этим рельсам, хоть на БАМ.

Ветераны

 

Он стоял с печально-добрым взглядом

И о чём-то думал о своём.

На груди прикрыв рукой награды,

Втиснулся в автобусный проём.

 

Перед кем-то тихо извинился,

Осторожно проходя в салон,

И тихонько к стенке прислонился

Между модных "принцев" и "мадон".

 

Он стоял, как будто так и надо,

А в глазах мерещились круги…

Вдруг поднялся с ним сидящий рядом

Ветеран-афганец без ноги.

 

Видно, понял: старому солдату

Тяжело в бездушии сердец.

Он промолвил как-то виновато:

– Ты присядь… Я постою, отец…

 

 

Грешница

 

У храма женщина стояла,

Смотрела в лица прихожан:

Она приезжих вычисляла,

Стыдясь насмешек горожан.

 

– На хлеб подайте! – умоляла,

Что не поверить – мудрено.

Ей просто денег не хватало

Купить похмельное вино.

 

Собрав купюры, удалялась

Уже с улыбкой – не в слезах:

Она нисколько не стеснялась

Грешить у Бога на глазах.

 

Может, ты и права…

 

Грустно в парке осеннем

Потому, может быть,

Что о встрече весенней

Не могу позабыть.

 

Ты умчалась с вокзала –

Осуждать не берусь, –

На прощанье сказала:

– Я, возможно, вернусь…

 

Не вернулась к былому –

Может, ты и права,

Может, в ласках другому

Шепчешь те же слова?

 

…Я брожу по аллеям,

Где следы наших встреч…

Как терять мы умеем

То, что надо беречь!..

 

 

Час пробьёт…

 

Предо мной заросшая могила,

В тихой скорби наклонился крест:

– Чья судьба печально тут почила?

Кто-то молвил:

– Не из здешних мест.

 

Мир оставил человек обычный,

Прекратив за жизнь неравный бой.

Говорят, поэтом был отличным,

Но исход назначен всем судьбой.

 

Час пробьёт, в сопровожденье строгом

И меня свезут на край села.

Вынесут и тихо скажут:

– С Богом…

А пока – земные ждут дела.

8 Марта

 

В этот день торжественно природа

Подарила женщинам не зря

Ясную весеннюю погоду

И капель, как россыпь янтаря.

 

Ветерок ласкает нежно лица,

Солнышко веснушки раздаёт.

На весну зима давно не злится

И уже позиции сдаёт.

 

А в лесу, где стелется валежник

Под скрипучей старою сосной,

На полянку выбежал подснежник,

Ласково подаренный весной.

 

 

Потеряли друг друга…

 

Предвещала мне осень разлуку –

Я не верил в правдивость примет, –

Взяв волшебную кисточку в руку,

Усмехнулась, садясь за мольберт.

 

Исчезал, будто в чём виноватый

Перед нею, зелёный убор –

Только сосен и елей мохнатых

Не коснулся  художницы взор.

 

Грустно-жёлтою стала округа,

Как тревожной разлуки букет…

…Мы с тобой потеряли друг друга,

Не поверив в правдивость примет.

 

 

Осень души

 

Не жалей, что осень наступила

И печалью полнится душа:

Осень чувств твоих не охладила –

Ты и в ней, как прежде, хороша.

 

Лик земли и осенью прекрасен,

Хоть дождями плачет небосклон.

И тебе привычно стройный ясень

Дарит зачарованно поклон.

 

 

Откружился в танце листопад…

 

Снова осень спор ведёт с зимой

Тёмными холодными ночами.

Виснет небо серой бахромой,

Скудно освещённое лучами.

 

Откружился в танце листопад,

Моросят дождинки над полями.

Но, как прежде, елей стройный ряд

Машет мне зелёными ветвями.

 

 

Осенний след

 

Осень снова стучится в окно

Влажной веткой горящей рябины.

Я грущу, а тебе всё равно, –

Безразличны любые картины.

 

Снова брезжит холодный рассвет.

Крик гусиный висит в поднебесье.

В сердце осень оставила след,

Запечалив и мысли, и песни.

 

 

Песни вьюги

 

Заклубилась метель, покатилась в поля,

Раскрутила свою центрифугу,

Как юла, закружилась, порошей пыля,

Спеленала мгновенно округу.

 

Песни вьюги я слушать готов допоздна,

Но хочу, чтоб в уютной постели

Мне под утро приснилась шалунья весна

С перезвоном весёлой капели.

 

 

Весеннее

 

Весенние взлёты души,

Весенняя сказка природы,

Весенние вздохи в тиши,

Весенние шалые воды,

Весенних цветов лепестки,

Весенние звонкие трели,

Весеннее буйство реки,

Весенних черёмух метели,

Весенних бессонниц пора,

Весенняя страсть и влюблённость, –

Всё это вместила заря

В весеннего неба бездонность.

 

 

Аист

 

Весна вдохновением дышит –

Природа простилась с зимой.

И аист кружится над крышей –

Он снова вернулся домой.

 

И здесь, а не где-то за морем,

Он вырастит гордых птенцов,

Чтоб те на родимых просторах

Судьбу повторили отцов.

Дева

 

Вот идёт пышногрудая дева

Под восторги бульварной шпаны –

Всех ночных пикников королева,

Взгляд пустой и в обтяжку штаны.

 

Ублажает себя никотином,

Не боится, что будет "хана".

Ноги сами несут к магазину,

Чтоб купить на похмелье вина.

 

Снова утром – хмельная параша

И объятья случайные в ночь…

А ведь станет когда-то мамашей –

Не такую ли вырастит дочь?..

 

 

В итоге

 

Коктейли, шампанское, бары,

Бесовский галоп дискотек –

И ты в сигаретном угаре

Глотаешь дурман фонотек.

 

Поклонники роем кружатся,

Но долгим не будет их спрос:

Когда-то ж придётся прижаться

К подушке, солёной от слёз.

 

Пока на вниманье не ропщешь –

Иные мыслишки во лбу:

В итоге безропотно топчешь

Ногами свою же судьбу.

 

* * *

Пеленает тишина

Полевые дали.

В небесах грустит луна,

Да и я в печали:

В одиночестве брожу

По ночному саду,

Но тебя не нахожу –

Экая досада!

Ветерок в лицо хлестнул,

Грусть сознанье точит…

Я сегодня не усну –

Ночь тоску пророчит.

 

 

Грущу наедине

 

Весна – волшебница любви

Всех манит из квартир

Туда, где в рощах соловьи

Ночной тревожат мир.

 

Вздыхает трепетно Двина –

Бедняге не уснуть:

Нахальный месяц допьяна

Её целует в грудь.

 

Соперник ветер-ловелас

Ласкает в тишине…

И только я один сейчас

Грущу наедине.

 

 

 

Уладзімір Куц

 

“Захавала памяць дні…”

 

Глыбоччына

 

Глыбоччына, край дарагі,

Як любы твае мне прасторы!

Я жыў у абдымках тугі,

Цябе памяняўшы на мора.

 

І вось я цяпер праз гады

Сцяжынкамі крочу маленства –

Мяне запрасілі сюды

Як госця на Свята пісьменства.

 

Узрос я на гэтай зямлі…

Хоць потым я з ёй развітаўся –

Дарогі куды б ні вялі, –

Душою я тут заставаўся.

 

Панеслі мяне вандраваць

Нястрымна жыццёвыя хвалі.

Сабе ж я не мог дараваць,

Што страціў глыбоцкія далі.

 

Сярод акіянскіх штармоў

Мне сніліся ціхія плёсы,

Хацелася так мне дамоў –

У край, дараваны мне лёсам!

 

Даўно да яго я шчакі

З пяшчотаю не дакранаўся…

Даруйце мяне, землякі,

Што доўга да вас я вяртаўся.

 

Вусце дарог

 

Між палёў, дзе жытнёвыя нівы

У бясконцай празрыстай цішы,

Хутарок наш тануў сіратліва,

Як і ўсе, ў бездарожнай глушы.

 

Там я ўзрос і ў дзяцінстве намеціў,

Дзе пакіну жыццёвы свой след:

І ў вандроўку паехаў па свеце,

Каб урэшце пазнаць гэты свет.

 

Быў пакліканы лёсам я ў мора…

Хваляў чуючы грукат і шум,

Скруху ў сэрцы па родных прасторах

Я надзейна схаваў, нібы ў трум.

 

А як зведаў марскую дарогу,

І, стаміўшыся мілі лічыць,

Зноў да роднага сэрцу парога

Я прыйшоў ад штармоў адпачыць.

 

Землякі ўсе жывуць у пасёлку,

Ну а там, дзе былі хутары,

Свой прытулак знайшлі перапёлкі

У жытнёвых палях да зары.

 

А мне кожны знаёмы там кусцік –

Гэта ж мой дарагі вугалок,

Дзе дарогі пачатак і вусце,

І дзе лёсу жыццёвы выток.

 

Захавала памяць дні…

 

Зноў знаёмая сцяжынка –

Я ў радзімай старане.

Сад іскрыстыя расінкі

Абсыпае на мяне.

 

Хвошча кожнаю галінкай

Так балюча, хоць крычы:

Не прызнаў ні на хвілінку –

Быццам злодзей я ў начы.

 

Мне й без гэтага балюча…

Я таму слязу прашу:

“Стань бальзамам мне гаючым,

Каб я вылечыў душу”.

 

А хвалюе ўсё ж не гэта:

Захавала памяць дні,

Што я тут вось стаў паэтам,

Тут, а не ўдалечыні.

 

Да болю знаёма…

 

Я зноў ля радзімага дома

З дрыготай у скрусе стаю.

Мне ўсё тут да болю знаёма –

Вітаю старонку сваю.

 

Уецца сцяжынка гулліва,

А ўздоўж – падарожнік-трава.

Уджаліць цікуе жахліва

Мяне, як раней, крапіва.

 

Схіляюцца яблыні нізка,

Як быццам застылі ў журбе.

Я госцем для іх стаў няблізкім,

За што дакараю сябе.

 

Даўно ўжо патухлыя вокны

Надвор перасталі свяціць.

І толькі пад дах крыху сонны

Парой галубок заляціць.

 

Навокал маркотныя далі,

Хоць я і прыехаў вясной.

Бацькі мне тут лёс даравалі

І спяць ля ракі пад сасной.

 

Не прыйдзеш…

 

Ціхі вечар дарыў асалоду

У далёкія тыя гады.

Мы гулялі з табою да ўсходу –

Усё лашчыла позірк тады.

 

У сукеначцы лёгкай і белай

Ты была, нібы той матылёк,

І трымалася сціпла, нясмела,

Бо к табе я прыехаў здалёк.

 

А калі ў небе зоркі патухлі

І зайграла зарніца агнём,

Ты зняла свае лодачкі-туфлі

І сказала: “Давай паплывём”.

 

Ну а потым зусім асмялела:

Цалаваць дазваляла сябе.

І як быццам у люстра глядзела:

Я і ўплыў, толькі вось без цябе.

 

Я ў бяздонне ныраў, пад ільдзіны,

Да нябёсаў на хвалях ляцеў,

Жыў там марай заўсёды адзінай:

Зноў з табою сустрэцца хацеў.

 

…Развітаўся з юнацтвам я чыстым,

Мае скроні даўно ў сівізне…

Як шкада, што па садзе квяцістым

Ты не прыйдзеш цяпер да мяне.

 

Балота

 

Калі трэба зняважыць кагосьці,

Не знайшоўшы абразы ямчэй,

Называюць балотам са злосці,

Каб зрабіць так яму найгарчэй.

 

Чым балота ў людзей вінавата,

Не магу зразумець я ніяк:

За грахі мо такая расплата,

Што прыклеілі лаянкі знак?

 

Сёння ж я між купінаў балотных

Нібы танец якісьці скакаў.

На карчагу прысеў бестурботна,

Пра балота там верш напісаў.

 

З дзівакоў я, напэўна, пароды:

Стаў мне корч кабінетам ураз,

А балота дало ўзнагароду:

Надзяліла дарамі ў адказ.

 

Упрыгожыўшы ў чырвань купіны,

“На здароўе, – сказала, – бяры

За свой вершык мае журавіны

Для сябе і сябрам падары.

 

І зняло ўсе адразу турботы:

“Вось грыбочкі, сушы і салі…”

Гэта вершы, напэўна, балота

Да такой дабрыні давялі.

 

Зіма

 

Я прачнуўся светлым ранкам –

Хто ўпрыгожыў беллю сад

І абсыпаў, нібы манкай,

Поле, луг і дахі хат?

 

І хто ж гэта так шаноўна

З неба сее снег-муку?

Вунь снягір сядзіць шыкоўна

Нерухома на суку.

 

Вось і сонейка ўзыходзіць,

Заіскрыўся снег-крышталь.

І вясёлкай карагодзіць

Пад блакітным небам даль.

 

Смех дзяцей напоўніў ранне:

Ім часіны лепш няма.

Прывітанне, прывітанне,

Беларуская зіма!

 

Памяці Максіма Багдановіча

 

Пайшоў ён ад нас у дваццатым стагоддзі,

І хоць праляцелі, як птушкі, гады,

Нашчадкам здаецца, што побач ён ходзіць:

Такі ж прыгажун і такі ж малады.

 

Жытнёвае поле яго сустракае

І дорыць у вершы яму васілёк,

А ён гэту кветку пяшчотна ўплятае

У свой паэтычны чароўны “Вянок”.

 

Для кніжкі цудоўнай, хоць сціплых памераў,

Дзе ж думак ён столькі крылатых узяў,

Каб гэты “Вянок”, нібы зорка Венера,

Над роднай старонкай дзівосна заззяў?!

 

Цяпер яго твораў агністыя промні

Ляцяць да нашчадкаў нястрымна здалёк,

А мы яго вершы з удзячнасцю помнім:

Ён – зорка Радзімы, яе васілёк!

 

Любімаму гораду

 

Горад мой любімы

З лёсам непаўторным –

Верны сын Радзімы,

Мужны, непакорны.

 

Цэнтр наш духоўны

І калыска ведаў,

Ты наш продак кроўны,

Многа бед ты зведаў.

 

Хто, скажы, не хоча

Быць тваёй часцінкай,

Каб адною крочыць

Па жыцці сцяжынкай?

 

Дабываў ты славу

Праз вайну, пакуты,

А цяпер ты справай

Добраю славуты.     

 

І калі ў прыродзе

Крочыць абуджэнне,

К нам тваё прыходзіць

Свята нараджэння.

 

Ў гэты дзень вясновы

Ты такі прыгожы,

Прывітання словы

Чуеш ад прахожых.

 

Будзь такім заўсёды,

Горад мой любімы!

Ты – узнагарода

Для маёй Радзімы.

 

Дом

 

Дзе зацягнуты цінай ставок,

Дом журботна схіліўся набок.

Гаспадар там даўно не жыве,

Агарод патануў у траве.

Пустата ўсё імкнецца спавіць.

Пара яблынь здзічэлых стаіць,

Абсыпаючы гора-плады

У самотны дыван з лебяды.

Тут няма ўжо чаго сцерагчы.

Кажуць, што дамавік уначы

Уладанняў свой робіць абход

І дапытлівы пудзіць народ:

Чымсьці бразне, альбо закрычыць,

Або брамай іржавай скрыпіць,

А як ранне святлом задрыжыць,

На гарышча схавацца бяжыць.

Печкі дужа яму не стае:

Абляцелі цагліны з яе,

Цёмнай кучай наводзячы жах –

Сцерагуць свой патухлы ачаг.

Зразумеў дамавік вось тады:

Гаспадар больш не прыйдзе сюды.

Дамавік будзе днём і ўначы

Без яго гэты дом сцерагчы

 

Боль

 

Ён падышоў знямоглы да бальніцы,

Скрыпеў пратэз ад цяжкае хады.

Ён кожны год павінен тут з’явіцца –

Па выкліку прыехаў зноў сюды.

 

Зноў на УПЭК пазвалі чалавека,

Таму і крыўда горкая трасла.

Упэўняцца няхай: няма нагі паўвека

І што яна пакуль не адрасла.

 

А інвалід ён не па той прычыне,

Што на пратэзе вымушан хадзіць,

А вось таму, што па свёй Радзіме

Яго душа самотная баліць.

 

Буквар

 

Як хацеў я ў дзяцінтве вучыцца!

На далёкім сваім хутарку

Школа стала начамі мне сніцца:

Нібы ўзяў я партфель у руку

І бягу ясным ранкам у школу –

Не бягу, а лячу, нібы птах,

Ну а потым я дома вясёлы

Зноў чытаю буквар па складах.

Так і сталася. Потым нямала

Мараком я па свеце блукаў.

А калі маёй маці не стала,

Я дамоў у журбе завітаў.

Дом сустрэў мяне ў садзе зялёным,

Што мне маці пакінула ў дар.

Як рэліквію там за іконай

Я знайшоў свой любімы буквар.

Не чакаў я такую інтрыгу –

Аж дрыгота працяла мне плоць,

Бо маю найкаштоўную кнігу

Маці мне зберагла і – Гасподзь.

 

Владимир Куц

 

«Я в сердце навечно сберёг…»

 

 

 

 

 

Детству

 

Тебя называют поэты

Кто сказкой, кто радостным сном,

Кто звонкою песней пропетой,

А я вот скажу о другом.

Я в детстве далёком порою

И сытым не часто бывал,

Но средь босоногих «героев»

Все беды свои забывал.

И всё ж, несмотря на невзгоды,

Не делаю детству упрёк,

И эти прекрасные годы

Я в сердце навечно сберёг.

Хоть старость уже по соседству,

Но ей и годам вопреки

Я в мыслях блуждаю по детству –

Бегу собирать васильки.

 

 

 

 

 

Из этих мест…

 

Давно в родном краю он не был –

И появился наконец:

Над головой в лазури неба

Сияло солнце, как венец.

 

Тропинка узкою полоской

Вилась, петляя по полям.

Он гладил каждую берёзку

И улыбался тополям.

 

Казалось, что сама природа

Ему готовила вопрос:

«Где пропадал все эти годы,

Ведь ты родился здесь и рос?»

 

И, поняв это, путник вскоре

Задумался: «А для чего

Из этих мест когда-то море

Сманило в юности его?»

 

 

 

 

 

Устье дорог

 

Средь полей, колосившихся рожью,

Вырос я в деревенской среде.

Хуторок мой тонул в бездорожье,

Не был дальше его я нигде.

 

Но в мечтах я наметил недаром

Всех дорог предстоящих пунктир,

И уехал на ПАЗике старом

Познавать неизведанный мир.

 

И судьба подарила мне море:

Слыша волн растревоженный шум,

Эту встречу я с синим простором

Спрятал в сердце надёжно, как в трюм.

 

И отныне морскою дорогой

Продолжался мой жизненный путь,

Но теперь у родного порога

Я решил от штормов отдохнуть.

 

Не нашёл я своей деревушки,

В переплавку отправили ПАЗ –

Там посёлок возник на опушке,

По асфальту курсирует МАЗ.

 

Потому с затаённою грустью

Я гляжу на родной уголок,

Где дорог – и начало, и устье,

А судьбы – колыбель и исток.