Анякаў Мікалай (Балдоўскі Мікалай Якаўлевіч) нарадзіўся ў 1937 годзе ў в. Кубак Пскоўскай вобласці (Расія). Па адукацыі педагог. Друкаваўся ў СМІ і ў многіх калектыўных зборніках. Аўтар кніг “Кроны памяти”, “Пульсар”, “Из родника... або з крыніцы”. З 2006 года – старшыня народнага літаратурнага аб'яднання “Наддзвінне”. Сябра Саюза пісьменнікаў Беларусі.
Список
изданных книг члена Витебского областного отделения «СПБ»
Болдовского Николая Яковлевича
Всего издано книг- 4
- “Кроны памяти”, Витебск, Витебская областная типография, 2006 г., тир. 100 экз.
- “Пульсар”, Витебск, Витебская обл. типография, 2006г., тир.100 экз.
- “Из родника… або з крыніцы”, Віцебск, Віцебская абласная друкарня, 2010 г., тыр. 200 экз.
- «Со мной и во мне», Витебск, Витебская обл. типография, 2013 г., тир.150 экз.
Участие в коллективных сборниках:
- “Два крыла”, Полоцкий РУПП “Наследие Ф. Скорины”, 2004 г., тир.55 экз.
- Альманах “Крылья”, Полоцк, издатель А. И. Судник, 2004 г., тир. 100 экз.
- Альманах “Наддзвінне”, Віцебская абл. друкарня, 2004 г., тыр. 300 экз.
- “Экзамен на верность”, Полоцк, издатель А. И. Судник, 2005 г., тир.100 экз.
- “Радуга надежды”, Полоцк, издатель А. И. Судник, 2005 г., тир.100 экз.
- “Разожги костёр», Полоцк, издатель А. И. Судник, 2005 г., тир.100 экз.
- “Все мы крови одной”, Полоцк, издатель А. И. Судник, 2006 г., тир. 110 экз.
- “Острова”, Полоцк, издатель А. И. Судник, 2006 г., тир. 300 экз.
- “Душа – звонница», Полоцк, издатель А. И. Судник, 2006 г., тираж 124 экз.
- Альманах «Наддзвінне», Віцебск, Віцебская абл. друкарня, 2006 г., 200 экз.
- “Вытокі”, Полацк, выдавец А. І. Суднік, 2007 г., тыр.235 экз.
- «Добрый след», Полоцк, издатель А. И. Судник, 2007 г., тир.100 экз.
- “Па быстрыні”, Полацк, выд. А. І. Суднік, 2008 г. , тыр. 122 экз.
- Альманах “Наддзвінне”, Віцебск, Віцебская абл. друкарня, 2009г., тыр. 224 экз.
- “Свята назаўжды”, Полацк, Полацкае кніжнае выдавецтва, 2009г., тыр. 250 экз.
- Альманах “Дзвіна”, Віцебск, Віцебская абл. друкарня, 2009г., тыр. 500 экз.
- “І песня хвалямі плыве…”, З. Лёціна, зборнік песні, Мінск, “Чатыры чвэрці”, 2009г., тыр. 200 экз.
- “Вокзал”, Минск, издатель И. П. Логвинов, 2010 г., тир. 200 экз.
- “Гулкая плынь”, Полацк, Полацкае кніжнае выдавецтва, 2010г., тыр. 200 экз.
- Антология “Белорусский литературный союз “Полоцкая ветвь”, Минск, “Литературный свет”, 2010 г., тир. 1000 экз.
- “Полоцкие писатели”, Полоцк, Полоцкое книжное издательство, 2010г., тир. 70 экз.
- “Паэзія 2010”-1, Мінск, “Смэлтак”, 2010г., 200 экз.
- “Паэзія 2010”-2, Мінск, “Смэлтак”, 2010г., 200 экз.
- Альманах “Наддзвінне”, Полацк, Полацкае кніжнае выдавецтва, 2010г., тыраж 200 экз.
- “Наддзвінне: ад пачатку да сёння”, В. Карасёў, Полацк, Полацкае кніжнае выдавецтва, 2012г.. тыр. 150 экз.
- Альманах “Наддзвінне”, Віцебск, Віцебская абласная друкарня, 2013г., тыр. 50 экз.
- «Я не мыслю себя без России», Санкт-Петербург, «Политехника-сервис», 2014г., тыр.300 экз.
“В небо смотрю я…”
Святость
Я любил, уважал и ценил
Край озёрный, где стрёкот сороки
Отдалённо морзянкой манил
На прадедову лодку в протоке.
Я любил, уважал и ценил
Ту опушку в лесу за рекою,
Где с лукошком привычно кружил,
Осторожных дроздов беспокоя.
Я любил, уважал и ценил
За околицей рожь и покосы,
Где меня первый стих осенил
И увёл, несмышлёныша, в росы.
Я любил, уважал и ценил
Свой народ и соседа, как брата...
Что мне чьи-то Луара и Нил –
Мне родимее речка за хатой,
Где в косынке родной силуэт
Всё миражно маячит у дома
И незримо зовёт на обед,
Мельтеша у калитки знакомо.
...Я люблю, уважаю, ценю
И сегодня родное до боли:
Знаю, снова слезу оброню...
При свидании с домом – тем боле.
На похожем, чужом берегу
Что бы ни было: горе ли, радость –
В лодку к прадеду в мыслях бегу
И не знаю возвышенней святость.
Родины мелодия
В шёлке "котиков" расцвеченных
Вдруг – шмелиная рапсодия...
Вот и он, пыльцою меченный, –
Здравствуй, Ваше благородие!..
Слышь, напой, как рады солнышку
Все проталинки и озими,
Как лучи любому зёрнышку
Дарят впрок тепло до осени.
Расскажи, о чём под вербою
Ручеёк с тобою шепчется,
И прошу тебя – не требую:
Побеседуй – сердце лечится...
Пыльцевой гордясь манишкою,
С ручейка сроднясь журчанием,
Вдруг над "котиком"-пупышкою
Снова шмель повис с жужжанием.
В этом песенном дуэте я
Слушал музыку-рапсодию,
И в распахнутом рассвете я
Слышал родины мелодию...
То гроза, то солнышко...
Напоследок молнию
бросила гроза,
Над рекой поплакала
и, змеясь, пропала –
Вот и снова плещется
в выси бирюза,
Отражаясь блёстками
в глянце краснотала.
Точно так же, помнится,
в прошлые года
То гроза, то солнышко
вдруг чередовались...
У природы молодость
вечно молода –
Мы же в этом качестве
в судьбах затерялись.
То ли исключенье мы,
то ли грех виной,
Что имеем путь земной
больно быстротечный, –
Не продлить ли мне его
строчкой над Двиной,
Солнце где и грозы где
в молодости вечной?..
Но есть добро...
По мотивам стихов
Тенти Адышевой
Ответь мне, месяц, –
как свидетель вечный
Всех зол людских
и радостей земных,
Как созерцатель
в жизни быстротечной
Добра и зла –
что скажешь мне о них?
Двурогий отвечал
почтенно прямо:
– Передо мной
без флёра ваша жизнь,
В которой много
и греха, и срама,
Тупого зла,
и неуёмной лжи...
Но есть добро –
и в нём краса и сила,
Которыми и светел
человек:
Поэтов для него
Земля взрастила,
Чтоб зло в зачатке
не раскрыло век.
В небо смотрю я...
Звёзды в гроздьях
лучисто-крупные,
Словно яхонты,
вспыхнули ярко:
Кажется, вот они
рядом, доступные,
Руку протянешь –
почувствуешь: жарко!
Вон оторвалась одна
и, пернатая,
Искрится в пёрышках
тайного света...
А не под ней ли
родился когда-то я,
И не моя ль
всё же песенка спета?..
В небо смотрю я:
то справа, то слева
Падают звёзды,
как та, стороною.
Вспомнил:
моё же созвездие – Дева,
Зримо оно –
лишь зимой и весною...
Гасят сумерки
краски и шорохи,
Небо в росчерках
сказочно ликом,
И с горизонта
прощальные всполохи
Просятся в память
то строчкой, то бликом...
Уста
У жизни логика проста:
Твои уста –
в мои уста,
И сразу вожделенна кровь:
Твоя любовь –
в мою любовь.
А может, и наоборот –
Но всё равно
продлится род...
У жизни истина проста –
На то
придуманы уста.
Се ля ви*
Лю-би-ма-я –
не это ль слово
Моей любви первооснова
С того начала,
как тебе
Открылась дверь в моей судьбе
И ты вошла
туда несмело?..
С тех пор я слышу –
то и дело –
В моей мятущейся крови
Биенье наших
се ля ви.
В раю он...
Он умолял –
ты, голову понурив,
Не слушала,
не слышала слова:
Предвиделось,
что это перед бурей,
Которую
ждала ты и звала.
Твоею
сатанинской нелюбовью
Его испепелило
изнутри,
А ты, как сфинкс,
не повела и бровью,
Довольная:
"Горишь – так и сгори!.."
И он потух,
не возродясь из пепла,
Как феникс,
не взлетел он – ну и что ж?..
В раю он...
Ну а ты не завтра ль в пекло
За всё, что нагрешила,
попадёшь?..
Мой крест
Покаянье из чувства вины
Выношу я из века, что прожит:
Эхо прошлого мысли тревожит
Из превратной его глубины.
Где-то был я не прав и не так
Поступил бы сегодня – и всё же
Не дрожал я в норе настороже,
Как щедринский пескарик-чудак.
Мы сегодня легки на язык,
Очерняя всё прошлое разом –
Мой же осенью даренный разум
Избирательно мыслить привык.
Говорю, повторяясь опять, –
Не могу уподобиться Хаму:
Осмеять свою Родину-маму,
Как и Ноя, – отца осмеять.
Всё, что было, – история дел:
Революций, гулагов, соседства –
Мне её завещали в наследство,
Чтоб её я осмыслить сумел...
Пусть я был и не прав и не так
Поступил бы сегодня, но всё же
Не бывало мне места дороже,
Чем обжитый шмелями чердак.
Что-то плохо – себя обвиню
И соседа, мол, сделали мало.
Не приемлю, что болью не стало:
Ни красот, ни чужих авеню.
Вот и весь мой простой манифест
Из наивных порой откровений,
Но без этих расхожих мгновений
Был бы мне непосилен мой крест.
Себя обрести
Падают яблоки...
Падают звёзды...
Падают годы,
стирая миры.
Падают башни,
и падают гнёзда.
Падает камень,
сизифов, с горы...
Падают росы
с созвездий сирени,
Падают листья
с дремотных ветвей...
Падаю я
перед ней на колени
Вместе с последней
надеждой своей...
Падают слёзы
из глаз покаянных,
Падает слово
моляще: "Прости!.."
В каждом падении
смысл постоянный,
Ну а в моём, –
чтоб себя обрести...
“Са свету фарбаў і сугуччаў”
Выток
Са свету фарбаў і сугуччаў
Душа мая бярэ выток
І, з іх будуючы радок,
Сваёй энергіяй кіпучай
То напаўзае, каб памучыць,
То кветкай лашчыцца ля ног.
Са свету фарбаў і сугуччаў
Душа мая бярэ выток
І беражэ мяне над кручай,
Упасці не дае ў паток.
Яна ж ацэніць кожны крок,
Як адыду ў пясок сыпучы
Са свету фарбаў і сугуччаў.
Рабінавы захад
Рабінавы захад
гарыць-памірае
Ў канвульсіях промняў
насуперак дню.
А раніцай зноўку
на небе іграе
Рабінавы золак
з такога ж агню.
Мы ўсе, як адзін,
ператворымся ў россып,
Адыдзем ў нябыт
без білета дамоў,
Душу пераліўшы
у іншы ўжо посуд,
Нырнем у рабінавы
захад, як кроў.
Не старацца свету
сівога законы
Пакінуць падобнасць
сваю на зямлі,
Каб воблік пасля
непазбежнага скону
Пранёс – пераемнік ужо –
у любві.
Спасціг гэту ісціну я,
і не першы,
Жыццёвых імгненняў
палёт-чахарду –
Паэта фантазію
ўкінуў я ў вершы,
У захад рабінавы
з ёй і сыду.
Мой крыж
Пакаянне – яно ад віны –
Я з пражытага веку выношу,
А мінулага эха трывожыць
Са скажонай яго глыбіні.
Многа хібаў было, і не так
Я зрабіў бы сягоння – ды й ўчора
Не сядзеў у нары я ад гора,
Як шчадрынскі пячкурык-дзівак.
Пра мінулае трэпле язык –
Мы становімся сёння у позу...
Мне ж падоран быў вераснем розум –
Выбіральна ён думаць прывык.
Не стамлюся заўжды паўтараць:
Не магу быць падобным на Хама –
Асмяяць і Радзіму, і маму,
Як і Ноя ў бядзе асмяяць.
Што было, то гісторыя спраў:
Рэвалюцый, гулагаў, упадку –
Мне яе завяшчалі як спадкі,
Каб яе зразумець спрабаваў...
Многа хібаў было, і не так
Я сягоння зрабіў бы, напэўна,
Але й сёння мне робіцца спеўна,
Як прыпомню з чмялямі свой дах.
Нешта дрэнна – сабе не маню:
Сам рабіў я, напэўна, замала.
Не прымаю, што болем не стала:
Прыгажосці чужой, авеню...
Не патрэбны мне Рым і Парыж –
Мо наіўнае гэта прызнанне...
Каб не меў бы я сынава звання,
Быў бы мне не па сілах мой крыж...
Аналогія
Сусвет умяшчае
дзве вечныя тайны:
Мігаючы купал
і бездань душы.
Іх нам спасцігаць
трэба вельмі старанна,
У спешцы сваёй
каб багоў не смяшыць...
Не церпіць Сусвет
мітусні і зазнайства,
І думкай сваёй
нам не зведаць прастор,
Дзе кружыцца стройны
ланцуг пастаянства,
Украплены ў неба
пясчынкамі зор.
Загадкавы космас
у вечных глыбінях
Жыве па законах
не нашых ідэй,
Імкнецца душа
да загадкавай плыні,
Хаця прабывае
ў палоне людзей.
У космас не мкнуся,
упрадзены тут я –
Душой знітаваны
з прыродай зямной,
Дзе верасень кожны
мне ў радасць і смутак –
Ён звязаны днём
нараджэння са мной.
Мне цяжка спасцігнуць
бязмежнасць прасторы
І цяжка ў душу,
нат сваю, зазірнуць:
Хоць сходны два гэтыя
дзіўныя створы,
Ды сутнасць іх розную
як не адчуць...
Букет
Мне часта сніцца па вясне
Квяцісты луг, нібыта коўдра, –
Такой нас укрывала добра
Матуля, каб не зяблі ў сне.
Збірала кветкі на лужку
За частаколам часта маці,
І я ў сваёй квяцістай майцы
Бег стрымгалоў ёй пад руку.
Быў карапуз я, жвавы шкет,
Яна ж кружылася, хапала
Мяне рукой, на ёй трымала,
А на другой – з лужка букет.
Руку схаваўшы пад касу
Яна смяялася: “Мне лёгка
Сынка трымаць і гэты зёлкі,
Калі ў букеце ўсё нясу...”
Мелодыя радзімы
На вярбе, вясной расквечанай,
Раптам я пачуў рапсодыю...
Вось і чмель, пылком памечаны...
– Слухай, Ваша благороддзе!
Заспявай, як рада сонейку
Ў полі рунь пад весняй просінню,
Як прамені дораць зернейку
Цеплыню да самай восені.
Раскажы, як пад вярбою ты
З раўчуком аб нечым шэпчашся,
І прашу – не патрабую я:
Пагаворым – сэрца лечыцца...”
Чмель бліснуў сваёй манішкаю
І павіс, нібы ў сумненні ён,
Зноў завёўшы над пупышкаю
Мілагучнага гудзення звон.
Зноўку ў песенным дуэце я
Слухаў музыку-рапсодыю
І ў расчыненым сусвеце я
Чуў радзімую мелодыю.
Восень пакаяння
Бывае цяжка, нібы лёс на злом:
Няма канца душэўнаму садому
Ў самоце па пакінатаму дому,
Па журавінных месцах за сялом.
Парою блікам прывідна мільгне
Падобны контур вобраза былога:
Устрапянешся – адыходзіць змога,
А сэрца мкнецца к любай старане,
Туды, дзе строкат сыплецца сарок
Па лазняках ля возера за хатай,
Што стала болем і вялікай стратай
І той любоўю, што забыць не змог;
Дзе сеткі ля рабіны на сцяне
Ужо не мной сабраныя для лову,
А лодкі згніўшай ля вады аснова
З дакорам пры сустрэчы пазірне;
Дзе некалі пакінуў след і я –
Цяпер яго не ўбачыць нават зблізу –
Забытыя лядашчыя эскізы
Таго, што не зрабіў у спешцы я.
Ах, гэты край, забыты й дарагі,
Мяне заўсёдна мучыць віртуальна –
І гэта пакянна і кранальна
Ў асеннім лёсе з позіркам другім.
“Цырык-ціў-ціў...”
Сцякае снег ужо па даху
Пад буркатанне галубоў,
Бліжэе сок, блакіт з размаху
На небе сонца сцеле зноў.
І верабейка вось прыгрэўся,
Надзьмуў ён пёркі і: “Ціў-ціў”,
Маўчком пад дахам адсядзеўся
І вось цырыкае матыў.
Забаўны птах, істота-кроха, –
У чым трымаецца душа...
Яму і добра, й дрэнна троху,
А песню ўсё ж пяе спярша
Таму кутку, які радзінны,
“Цырык-ціў-ціў” пяе яму,
І ў час апошні, так магчымы,
Падстрэшшу верны ён свайму.
Малышка на галінку ўскочыў,
Прывет цырыкае вясне,
“Ціў-ціў” – капеж смялей закрочыў
І будзіць лірыку ва мне.
У сэрцы – не зіма...
Снег прыхаваў пажухлую траву
І разаслаўся зорным каленкорам,
Я не схлушу: люблю гэту пару
З сініцамі ў кусце над частаколам.
Ужо зіма – нядаўна ж па вясне
Цвілі па-райску яблыні і слівы,
А ў пене іх жадалася нат мне
Паслухаць птушак спевы-пералівы.
Я кожны раз, крадучыся, сачыў,
Пачуўшы іх, дзе тыя птахі-цуды,
І сам сябе ў наіўнасці смяшыў,
Калі ўзляталі птушкі з перапуду...
Хаця і снег, а ў сэрцы не зіма,
А тыя вёсны з песнямі на лузе...
Здаецца, што надвор'я лепш няма
Ва ўсёй сусветнай ўспененай акрузе.
Калейдаскопам, кадрамі кіно
Знікае ўсё, што мне прыемна міла:
То яблыкі падражняцца ў акно,
А то жанчына, жаль, праходзіць міма...
Ужо зіма... І час вясны прапаў:
Маўчу пад сівізной сваёй і снежнай,
Але не згас ва мне яшчэ запал
Са страсцю даліктнаю і свежай...
Пераклад з рускай мовы Г. Загурскай
Николай Болдовский
«Память просит причаститься…»
Стихи, судьба…
Стихи мои пронырливо живые:
То плачут, то смеются от души,
То сжаты в ритме в пули боевые,
То в радости ретивы – хоть пляши.
Они взлетают, падают, как птицы,
Кружатся в вальсе, мчатся стороной,
Но всякий раз ложатся на страницы
Моей судьбы, от прихотей шальной.
Ей всё не так – ей хочется простора,
Полёта слов улыбчивых стихов
Без мишуры обманчивой и сора,
Хоть жить сама не может без грехов…
Стихи, судьба... Всё слилось воедино,
Как в лирике моей: цветы, луга, –
Для них я просто вечный Арлекино,
Влюблённый и безропотный слуга.
Априори
Близкие звёзды
и самые дальние
Тлеют в созвездьях
в мерцающей дали –
По Зодиаку
мечты окаянные
Мне пробежаться
фантазии дали.
Вот и бегу я
по кружеву Девы
Через Весы
в непокой Скорпиона:
Вспышки кометные
справа и слева
Следом искрятся
в расцветках пиона.
Путь не для слабых –
далёк и опасен, –
Но его терниям
я не перечу:
Знаю, что будет
мой финиш прекрасен:
Ты мне, как в юности,
выйдешь навстречу…
Может, кому-то
лицо Скорпиона
И неприятно –
бывают красивей,
Но для меня ты –
не меньше – икона,
С кем становлюсь я
добрей и счастливей…
К сверстнице
Иду по памятным следам,
Где кое-что уже в новинку:
Ищу давнишнюю тропинку –
Начало к прожитым годам.
Её, не видя, узнаю,
Порою чувствую до боли,
Когда у лип по чьей-то воле
Вдруг окажусь в родном краю.
Я одногодок с липой той,
Шатром стоящей у оврага,
Что удивить сумеет мага,
Чаруя взоры красотой.
Немало лет прошло с тех пор:
Война, разруха, перестройка, –
Но я и липа держим стойко
Года и девственный задор.
По мнимой тропке в крону к ней,
К медвяной сверстнице, спешу я,
И это чувство не гашу я –
Оно всё ярче и сильней.
Грёзы
Я вспоминаю отчий дом
И палисадник между окон,
А на рассвете – солнца кокон
В рябины гроздьях за окном.
В разливах розовый рассвет
Встречал не раз я у окошка
Сквозь озорной ажур ладошек
Рябины той, которой…нет.
Всё преходяще в мире грёз,
Всё уходяще – как ни странно,
Порой негаданно-нежданно,
Как проседь в зелени берёз.
Я в грёзах вижу ветхий дом
И в нём миражное оконце,
Где виснет в гроздьях кокон солнца
За бледно-розовым стеклом…
И нет её…
Боюсь порою слов банальных,
Когда околица в цвету,
Когда в словах не виртуальных
Рифмую эту красоту.
В зелёных кружевах берёзы
Сбегают с горки напоказ
И, приняв трепетные позы,
Волнуют сердце всякий раз.
Из них миражно выбегают
Мои друзья далёких лет,
Меня приветно обнимают,
Хотя взаправду многих нет.
И нет её, девчонки бойкой,
Вон той, что призрачно стоит
И, прислонясь к берёзе тонкой,
Ей что-то в крону говорит.
Меня, увы, не замечает
В пугливом кружеве теней
И, растворяясь, исчезает
В немую повесть юных дней.
Живут, снуя, воспоминанья,
Мне возвращая образ той,
Что не ушла в покой преданья
И в святцы вписана мечтой.
В эти минуты...
Когда ты со мною,
не клянчу у Бога
Я доли счастливой
и слова родного:
Мы в эти минуты
участливы рядом,
И всё мне по силе
под ласковым взглядом.
А если ты где-то
по смутной причине,
От ревности глупой
не спится мужчине,
Не спится: я где-то
незримо, но рядом
Тебя охраняю
ревнующим взглядом.
2000-одиннадцатому…
Прощай, мой друг,
ты был мне верен,
Оберегал меня,
как мог,
Но, как ни жаль,
закрылись двери –
И нет к тебе
путей-дорог…
Мы часто плакали,
смеялись
И знали,
что мы говорим:
Друг друга суть
понять пытались,
Не наводя
словесный грим.
Мой оберег
и добрый гений,
Ушёл ты в ночь,
чтоб вечным быть:
В минуты поздних
откровений
Не отрекусь
тебя любить…
Семь «Я»?..
Наша дружная семья
Из семи сложилась «Я»:
Мама Ядя, папа Яша
И резвушка, гордость наша,
Яна – младшая сестра,
Что на выдумки остра.
Говорит она, что Ян
Из семейства обезьян:
Он дразнит её, хохочет,
За косички дёрнуть хочет,
Но его делам таким
Воспротивился Яким.
С ним, конечно, Ярослав
На её защиту встал,
И она гордится братом:
Он в Афгане был солдатом!..
Там, где он, там тоже Я, –
Это линия моя…
Ядя, Яша, Яна, Ян,
Ярослав, Яким – обман:
Шесть имён? Семья в улыбке –
Здесь не может быть ошибки:
Папа смотрит в потолок,
Маме тоже невдомёк…
Ха, забыли про меня,
Ведь седьмой, Алёша, – Я.
Это Я звучит повсюду:
Надо – вымою посуду,
Даже в спальне уберу.
Я – хороший… Я не вру…
Вот такая мы семья –
Неразлучные семь Я!..
Наперегонки
Будит солнце сони-дали –
Всё как в детском мультиклипе.
Глянь: скворцы затрепетали
У скворечников на липе.
Одуванчики из створок
Сыплют золото спросонок,
Млеет в солнышках пригорок,
Выгнув спину, как котёнок...
Выйдя к солнцу-чародею,
Я ему приветно-свойский:
Что ни видится – балдею,
Потому что я – Болдовский.
Вижу призрачно, как мальчик
Мчится резво, шалунишка,
Рыжий, словно одуванчик, –
Детства давнего мальчишка.
Радость в нём, во мне и в птицах –
В новом дне родной сторонки…
Порох есть в пороховницах –
Пробегусь наперегонки.
Планида
Я уважаю всех рождённых:
И говорящих, и лишённых
Движений, жестов, языка;
На «вы» к гадюке обращаюсь,
Погладить хищника пытаюсь –
Ведь их планида нелегка.
Всему виновница – природа
Где благоденствует свобода,
Всему предписано: «Живи!
Но знай и чти закон отбора:
Летай ли, ползай – всё же скоро
Исчезнешь в муках и в крови…»
В основе жизни – совершенство,
Оно заложено в наследство
И в состраданье, и в любовь.
Хотя в мученьях путь измерен,
Но каждый в мыс